«Поговорите с клоуном...»

Евгения Зуева («Школьный Вестник» №2 за 2021 год)
«ПОГОВОРИТЕ С КЛОУНОМ…»

Он говорит, что сочетает в себе черты характера Иванушки-дурачка, яркость гуаши, комичность чаплиновских персонажей, угловатость наспех сделанного шкафа и упрямство грузовика. У него два имени — своё и своё сценическое, хотя его сцена — это небольшой детский праздник, а зритель — это самые непосредственные существа — малыши. В карманах широких канареечных брюк он прячет несуразные предметы, в памяти хранит уйму прибауток и шутливых рифм, часто меняя маски и образы, помнит своё настоящее лицо. Знакомьтесь — Артём Рябинин или «Тёма-Рябинка» — весёлый клоун с лёгким сердцем и непростой судьбой. 

— Артём, в какой форме задавать вопросы клоуну? Остап Бендер из своей биографии обычно сообщал только одну подробность: «Мой папа был турецко-подданный». А с чего ты начнёшь рассказ о себе?
— Жил-был мальчик Артём. Родился он, то есть я, в Новосибирске в обычной семье. Ничего примечательного в моей жизни не было. Детство включало в себя все привычные атрибуты — родители, которые любят; малявка-сестричка, вечно стремящаяся увязаться за мной, как хвостик; зимой хоккей, летом футбол во дворе; серьёзное увлечение гонками; шебутные друзья-приятели; занятия в театрально-цирковой студии и далеко идущие планы. Летние каникулы почти всегда я проводил на Алтае. До сих пор вспоминаю красавицу Катунь и сотни исхоженных алтайских тропок. В общем, живость характера, как у уже упомянутого Бендера, помогала мне впитывать жизнь там, где надо и не надо. Сейчас мне 24 года — по современным меркам я только-только вышел из детства, хотя у меня ощущение, что за плечами половина прожитой жизни. Так всегда случается, если на человека сваливается болезнь или происходят необратимые изменения — взрослеешь моментально. 
Я повзрослел в 19 лет, когда у меня в голове обнаружили опухоль. Непонятно, откуда всё это берётся… Хотя, конечно, в моей жизни были серьёзные падения с лыжного трамплина, автомобильная авария, но мне казалось, что всё на мне заживает как на собаке и серьёзных последствий не будет. Опухоль пытались лечить, однако в какой-то момент врачи сказали, что без операции никак — либо оперироваться, либо умирать. Вечер перед операцией был непростым. Доктора предупредили меня и родителей, что после наркоза я могу проснуться совсем другим человеком. Я мог не помнить, не узнавать, не слышать, перестать ходить.. Отойдя от наркоза, я понял, что я не вижу. Нейрохирурги предполагали, что зрение частично восстановится, однако прежним никогда не будет. Мама плакала, радуясь, что я жив, папа понимал, что многое в их жизни изменится, а сестрёнка Нина не отходила от меня целыми днями. Доктора сделали всё, чтобы часть моего зрения восстановилась. Это такая маленькая часть, но это — такой подарок!
— Как в такой сложный период жизни ты решил стать клоуном? 
— А что было делать? Сначала была длительная реабилитация, в том числе и психологическая. В долгий ящик пришлось отложить мысли об образовании. Потом учился жить без зрения. Мне казалось, что тот остаток зрения, который у меня был, — это очень мало, и жить с ним полноценно не получится. Я ошибался. Здесь мне помог мой отец. Он человек немногословный, но очень мудрый. Папа с детства внушал мне, что у каждого человека за спиной невидимый рюкзак жизненного опыта. И если обстоятельства меняются, то из него нужно доставать то, что раньше казалось безделицей, а сегодня может стать значимым в твоей жизни. До болезни мы с отцом много времени проводили вместе. Я занимался гонками, и все выходные мы в гараже возились с машинами, и наши, казалось, ничего не значащие разговоры стали моим спасением. Я порылся в своём рюкзаке жизненного опыта, понял, что автомобили и спорт мне теперь недоступны, но отыскал то, чем я мог бы увлечь себя в своей новой жизни. Спасательным кругом оказались театрально-цирковые навыки и умение играть на гитаре. Зачем мне всё это надо было? На тот момент хотелось делать хоть что-то.
— Каким образом тебя занесло в театрально-цирковые вихри?
— Вот именно — занесло. Я вообще цирк никогда особенно не любил. Из всей цирковой программы мне нравились лишь акробаты и канатоходцы, потому что я понимал, что это сложные спортивные умения в пёстрой цирковой балаганности. Зверей было жалко, лица клоунов меня пугали, а вот мороженое и сладкая вата в перерыве между первым и вторым отделением программы мне о-о-очень нравились. 
Сам я никогда не думал, что меня увлечёт нечто подобное. В цирковой студии я оказался почти случайно. Мне было 13 лет, и меня уговорил мой приятель пойти с ним в студию, посмотреть, что там да как. Мы пришли, и первые, кого я увидел, были жонглёры. Я подумал: «Я тоже так хочу». И записался в циркачи вместе с другом. Признаюсь, обучаться цирковым и театральным приёмам было гораздо интересней, чем смотреть на результат на арене цирка. 5 лет 2 раза в неделю я с удовольствием ходил осваивать цирковое мастерство. Нас учили жонглировать, мы осваивали искусство пантомимы, приёмы эксцентрики и буффонады, пробовали себя в комедийных и пародийных жанрах. Я неплохо освоил сценическую речь и умение пародировать голосом. Единственное, что у меня долго не получалось — это фокусы, но и их потом удалось освоить, по крайней мере, самые простейшие. Именно тогда я понял: какой бы лёгкой ни казалась комедия, смешить может не каждый. 
Мама поддерживала моё увлечение, тем более у меня родилась сестрёнка, и я на ней оттачивал своё клоунское мастерство. Мы с родителями устраивали праздники для Нины, коронным номером которых был я в ярком костюме, клоунском парике и огромных тёмных очках, чтобы остаться неузнанным. Руководители студии тоже организовывали для нас выступления в школах и детских садах. Именно выступления на сцене формируют смелость и даже сценическую наглость. Приятель, с которым мы вместе пришли в цирковую студию, вскоре бросил это занятие, перегорел и охладел ко всему циркачеству, хотя его фамилия Шутов — говорящая, намекающая на профессию. 
— Артём, а когда ты стал «Тёмой-Рябинкой?»
— Клоун — в моём случае это слишком громко сказано. Сейчас то, что я делаю, называют модным словом «аниматор». Правда, я аниматор с цирковыми умениями и сущностью клоуна. Лет в 17 я стал сотрудничать с агентством, организующим детские праздники. Малыши меня любили, и поэтому заказы на весёлого клоуна поступали часто. Я работал на днях рождения, Дне защиты детей, в День знаний для первоклашек. Уже даже и не помню, в какой момент на очередном празднике я вошёл и представился: «Я Тёма-Рябинка!» Вот так и прицепилось прозвище. В списках агентства я так и значусь — весёлый клоун Тёма-Рябинка. После потери зрения, вернувшись к своим клоунским навыкам, я стал уже намеренно работать на образ своего персонажа. Мама сшила мне канареечные брюки, я приобрёл смешной оранжевый парик и забавные красные очки. Но главное, я стал продумывать лексику и голос моего персонажа, ведь как ни крути, когда теряешь зрение, в работе на первый план выходит сценическая речь, а уже во вторую очередь — умение работать с предметами, фокусы и прочие цирковые забавы. 
— Артём, скажи, получаешь ли ты удовольствие от работы аниматора и кто тебе помогает?
— Удовольствие я получал от всего этого и раньше. Видя, как над тобой хохочут дети, нельзя не радоваться. Сейчас моя деятельность в этом направлении более осознанна. И дело не только в финансах. После операции и медицинской адаптации у меня настал период в жизни, когда мне необходимо сориентироваться, понять, как жить дальше, в каком направлении двигаться. Маска клоуна — это своего рода передышка, беззаботность, поставленная на финансовую основу. Плюс — это ещё и работа над собой. После операции я приобрёл лёгкую степень заикания. Но как только я надеваю маску весельчака, этот мой дефект исчезает. Вот так я и пытаюсь с ним бороться. 
Я, по сути, счастливый человек. В моей клоунской реализации мне помогают все, кто способен помочь. Праздничное агентство постоянно кидает заказы, мама стала моим костюмером, даже папа внёс свой посильный вклад в штрихи моего образа. Мы с отцом — страстные любители ретроавтомобилей. Однажды он предложил: «А давай я подвезу Рябинку на праздник!» И вот мой яркий персонаж в канареечных штанах и ярком парике подъехал на праздник в старом зелёном «Москвиче». Смотрелось это и винтажно, и смешно. Новость о таком моём ярком приезде разлетелась по городу моментально. И теперь, когда я приезжаю на очередной заказ, все выходят меня встречать. А отец не отказывается быть шофёром клоуна. Как-то я предложил своей девушке Ане:
— Может, Тёма-Рябинка будет выступать с подружкой? Как ты смотришь на то, чтобы сыграть роль его боевой подруги?
Аня замахала руками:
— Что ты, я не смогу — у меня боязнь сцены и зрителей!
— Вот-те раз… Ты же кассир в супермаркете, а это примерно то же самое… 
В общем, не договорились мы с Анютой, и мой персонаж по-прежнему работает один. Вообще Аня нормально относится к тому, что её молодой человек — клоун. Знаете, иногда девочки обсуждают с коллегами по работе свои половинки: «А мой машину купил», «А у меня муж в банке работает», «А мы в понедельник на море едем».
«А мой парень клоун!» — говорит Аня. Вокруг все затихают — в глазах то ли сострадание, то ли зависть. Она загадочно улыбается, а у коллег никаких вопросов. 
— Артём, расскажи о забавных случаях, случавшихся на работе. 
— Бывало разное — всего и не упомнишь. Был момент, когда я надел яркую футболку наизнанку, причём сделал это ненамеренно, просто не увидел. Детки смеялись и восприняли это как часть моего клоунского костюма. Ещё был такой случай — родители организовали детский праздник на даче. Я веселил детвору, показывал фокусы, рассказывал смешные истории, валялся на траве, имитируя предметы обихода и прочее. Уже у себя дома я обнаружил пять клещей, ползающих по моим ярким канареечным брюкам. Видимо, они так впечатлились яркостью штанов, что даже не подумали в меня впиваться. А однажды мне пришлось добираться до места праздника на автобусе. Я ехал в своём ярком костюме с необходимым мне реквизитом. Кондуктор долго на меня смотрел, а потом неожиданно сказал: «Чего сидим, чего не работаем, а ну-ка…» Ну, я моментально включился в процесс веселья — клоуны не упустят момент проявить себя. 
А порой в работе возникают сложности, над которыми нужно работать. Я иногда детям предлагаю придумывать рифмы к словам. Начинаю с имён, ну, вроде: Сашка — промокашка, Лёшка — картошка, Ирка — дырка и так далее. Дети прекрасно с этим справляются. Но когда они называют слово и рифму должен придумать я, возникают трудности. Ребятишки нынче креативные — они порой называют имена каких-нибудь супергероев, с которыми ни одна рифма не вяжется. Вот теперь я каждый вечер тренируюсь, придумываю рифмы к сложным словам. 
— Ты когда-нибудь думал о том, чтобы начать веселить взрослых?
— Нет, не думал, и скажу, почему я не смотрю в эту сторону. Сегодня юмор стремительно меняется и подстраивается под современные реалии как в плане жанров, так и в плане лексики. Повсеместно юмористы теперь работают в жанре стендап-комедии. Это просочилось уже и в цирк, и в КВН. Но у стендапа есть серьёзный минус для меня — он злой, и его злость нарастает всё больше и больше. Сегодня чтобы смешить взрослых — нужно их обижать, а порой и унижать. Признаюсь, я этого не умею и не хочу уметь. Это талант — быть стендапером, и я преклоняюсь перед теми, кто может это делать качественно. Штука в том, что нужно иметь крепкие нервы, обижая людей, и не обижаться самому. Я не хочу быть злым ради сомнительного юмора.
С малышами всё проще, добрей и интересней. Я хотя бы знаю, что с ними делать, опять же цирковые навыки для этого и приобретались. Ребятишки моментально реагируют на мою работу и моё выступление — это наше с ними совместное представление, от которого я получаю не меньшее удовольствие, чем дети. Сегодня я активно погружаюсь в исследование клоунского вопроса, читаю биографии и смотрю выступления знаменитых советских клоунов Карандаша и Олега Попова, а также заглядываю в западную и американскую клоунскую историю. Поражаюсь, насколько потрясающе эти люди умели работать с предметами, мимикой и пластикой — остаётся у них только учиться. Моя главная задача — не испугать малышей. Я не рисую привычного клоунского грима, который я сам не любил в детстве. Я не использую злых шуток. Хочу, чтобы в арсенале Тёмы-Рябинки были смех, доброта, яркость и таинственность. 
Когда в агентство звонят заказчики и нанимают аниматора для праздника, им необходимо рассказать нюансы работы. Администраторы ничего им не объясняют, а дают мой телефон и говорят всегда одну и ту же фразу: «Поговорите с клоуном!» Чёрт возьми, приятно. 
— По традиции наши гости обычно говорят несколько воодушевляющих слов читателям нашего журнала. Что бы ты хотел сказать? 
— Ох, я ещё тот советчик… Простите за грубость, но я дурак. В ментальном смысле дурак. Я абсолютно не умею пользоваться советами, я их не воспринимаю. Причём это тянется с самого детства. Мама говорит: «Не ешь снег — заболеешь». Я иду и ем его в надежде не заболеть и опровергнуть мамино утверждение. В итоге валяюсь с простудой и своим упрямством. Говорят: «Не лижи языком на морозе железо — прилипнешь». Делаю всё наоборот и… прилипаю. Что это — упрямство, бравада, самоуверенность? Не знаю, но я пытаюсь с этим бороться. Пока получается плохо. Так вот, моё пожелание читателям — прислушивайтесь к советам старших, младших, а порой и малышей. Это сэкономит вам здоровье, время и нервы. И ещё позволяйте себе передышки в планах и целях, чтобы иметь время и возможность подумать над тем, а что же дальше… 
— Какие мечты и цели у весельчака и лицедея Тёмы-Рябинки и у молодого человека Артёма Рябинина?
— Я, наверное, не всегда буду клоуном-аниматором, хотя сейчас я плотно погружён в эту атмосферу — много читаю про маскарады, балаганы и карнавалы. Мечта — одним глазком взглянуть на яркий и шумный венецианский карнавал, оказаться в атмосфере шутов, паяцев и лицедеев. Есть в этом что-то непреодолимо притягательное. Ближайшие цели — сориентироваться в этой жизни, отбросить иллюзии, в которых я пока прячусь, и понять, чего же хочет Артём Рябинин. Благо время на это есть. Сейчас продумываю вопрос о своём образовании. Выбор ограничен желаниями и возможностями, но я отыщу свою дорогу. Ещё хочу серьёзно начать осваивать умение играть на гитаре, чтобы уметь чуть больше, чем бренчать дворовые песни. В 15 лет хотел сняться в кино — не знаю, зачем мне это нужно… Быть может, 24-летнего шута позовут в фильм — буду рад. 

Когда мы становимся свидетелями и участниками забавных ситуаций, когда нас веселит чья-то остроумная и добрая шутка — рождается искренний смех. Говорят, смех заменяет стакан сметаны. Получается, что смех — это штука полезная, животворительная и в медицинском плане просто необходимая. Это такое природное, не синтетическое лекарство, витамин, провоцирующий хорошее настроение и долголетие каждого человека. Сегодня здоровый искренний смех всё больше становится явлением случайным и дефицитным. Мой собеседник Артём Рябинин — аниматор с душой клоуна взял на себя маленькую миссию — дарить детям искренний смех без примесей зла, налёта лицемерия и в достаточном количестве. Если встретите зелёный «Москвич» с парнишкой в оранжевом парике и канареечных брюках — улыбнитесь и помашите рукой вслед, ибо он везёт настоящее веселье.