«Думаете, что вы журналист, — пишите»

Екатерина Шевичева («Школьный Вестник» №3 за 2021 год)

«ДУМАЕТЕ, ЧТО ВЫ ЖУРНАЛИСТ, — ПИШИТЕ»

«О светлом будущем заботятся политики, о светлом прошлом — историки, о светлом настоящем — журналисты», — говорил мастер афоризма словенский писатель Жарко Петан. Что такое журналистика и доступна ли эта профессия для незрячих в интервью «Школьному вестнику» рассказал Олег Шевкун, филолог, магистр богословия, журналист, один из основателей информационного канала Tiflo.Info.

— Олег, говоря о проблемах профессионального самоопределения, невозможно обойти тему образования. Где вы учились?
— Я учился в московской школе-интернате № 1 для обучения и реабилитации слепых. В 1993 году окончил филологический факультет МГУ, а в 1997 году Далласскую богословскую семинарию в США и получил степень магистра богословия. Вы задали вопрос в прошедшем времени, а я до сих пор продолжаю учиться. Для меня важно постоянно постигать и осваивать что-то новое. Например, в период пандемии коронавируса я научился многим вещам, нужным для моей работы и дальнейшего трудоустройства. Я освоил, пусть и на начальном уровне, программу Reaper для редактирования аудио- и видеофайлов, научился организовывать видеотрансляции онлайн. Научился работать с сервисом Restream, организовывать многопотоковое вещание и продвигать видеоматериалы в YouTube.
Если человек считает, что он получил диплом и закрыл эту страницу своей биографии, то вряд ли он сумеет достичь успеха в своей профессии. Дело в том, что через пять лет, а может быть и раньше его знания устареют, так что нужно постоянно повышать свою квалификацию.
— Выбор вуза и специальности — это был ваш личный выбор или на него оказали влияние родители, друзья?
— Я в этом смысле очень счастливый человек. Чем я хочу заниматься, я знал уже лет с пяти. Помню, я тогда сказал маме, что хочу пойти работать официантом в ресторан, потому что туда приходят иностранцы. Мне очень хотелось общаться с представителями разных культур. Сегодня это называется кросс-культурная или мультикультурная коммуникация. Потом, конечно, я понял, что это можно делать в других местах и совершенно по-другому. Поэтому я бы не сказал, что кто-то повлиял на мой выбор. У меня была другая история.
В тринадцать лет я познакомился с Виктором Александровичем Глебовым, талантливым журналистом и просто замечательным человеком, который долгие годы был главным редактором журнала «Советский школьник». После общения с ним я вдруг понял, что я не хочу быть официантом или филологом, я хочу быть журналистом, хочу окончить журфак, писать статьи, работать в прессе, общаться с людьми, как он. Но меня отговорили очень хорошие знакомые. Мне тогда сказали, что журналисты — это недоучки. На факультете журналистики они учились всему понемногу, и знания у них очень поверхностные. Важно сначала получить какое-нибудь базовое образование — филологическое, философское или историческое, а журналистика никуда не убежит. И я, конечно же, послушался советов разумных взрослых.
— Одни считают, что журналистами могут быть люди только с высшим профильным образованием, другие уверены, что настоящими журналистами становятся те, кто приходит в журналистику из других профессий с багажом знаний и личного опыта, те, кому есть что сказать читателю. Что вы думаете на этот счёт?
— А вы посмотрите на российских журналистов. Они приходят из совершенно различных мест. Я думаю, что журналист — это ещё какое-то внутреннее устройство личности, что ли. Когда тебе есть что рассказать, это скорее относится к лекторам, популяризаторам, авторам книг. Журналист — это немножко другое. Он, с одной стороны, умеет слушать, смотреть, наблюдать, воспринимать, осмысливать. С другой стороны, у него есть определённый жизненный опыт, определённая точка зрения, позиция. Причём это не зависит от возраста. Хорошему журналисту может быть и 25 лет, но у него есть жизненный опыт, он — личность, и он может раскрыть проблему и донести свою историю до читателя. Журналист должен нестандартно мыслить, уметь задавать вопросы и прежде всего самому себе.
— Наверное, журналист должен не бояться ошибиться?
— Вот с этим сейчас проблема. Журналист в современной России может сделать такую ошибку, за которую его посадят. К сожалению, журналисты сейчас начинают всё больше и больше бояться. И, кстати говоря, не только у нас это происходит. Если взять, например, США, то там возникает не боязнь того, что тебя посадят, а страх того, что тебя просто сожрут, потому что ты выбился из политики своего СМИ. В идеале журналист — это тот, кто без страха разбирается в ситуации, задаёт вопросы и настаивает на том, чтобы получить ответы. А на практике всё не так просто. И человек, который идёт в эту профессию, должен это понимать.
— А вам не мешает отсутствие профильного образования? Как вы осваивали эту профессию?
— Начинал-то я как раз не как журналист, а как пастырь, синхронный переводчик и преподаватель английского языка. В юности я стремился писать какие-то статьи. Тогда мне это было интересно, но я не представлял себе, что такое журналистика. Я встречался с людьми, читал лекции, много работал со студентами. Журналистикой как таковой я начал заниматься в 2013 году, когда появилась возможность поработать на «Радио ВОС». Я понял, что мне это интересно. Приходилось учиться в процессе работы. Я смотрел, что делают мои коллеги, в чём-то с ними соглашался, а в чём-то нет. В журналистике приходится учиться постоянно. Иначе тебя просто будут воспринимать как динозавра. Например, сейчас появилась модная фишка — новая социальная сеть ClubHouse, направленная на голосовое общение. Вот я уже три дня сижу и её осваиваю.
Я часто общаюсь со студентами журфака. Сейчас у них появилось такое понятие — мультипрофильный или мультимедийный журналист. Это человек широкой квалификации, который умеет не просто писать статьи, но и редактировать текст, готовить аудио- и видеоматериал, знает основы вёрстки, занимается продвижением в социальных сетях. Это сейчас очень ценится. Но тут есть один минус — журналист может всё это уметь, но в равной степени плохо. А ещё сегодня в журналистике развивается рейтинговая культура. То есть ты должен делать материалы, которые интересны аудитории. И не важно, интересно ли тебе это самому.
— Журналист должен быть гибким?
— Гибким до определённого момента, но при этом иметь внутренний стержень. Это очень тонкая грань. Если ты очень гибкий, из тебя просто будут вить верёвки.
Однажды мне рассказали об одном упражнении, которое выполняют студенты журфака. Им дают отснятый, но ещё не смонтированный видеоматериал про конфликт между двумя группами людей. Десять минут каких-то споров и выяснения отношений. Студенты должны на основе этого ролика сделать два репортажа — в первом нужно представить группу А молодцами, а Б — негодяями. Во втором — наоборот. Бедные студенты, ещё не расставшиеся с юношеским идеализмом, спрашивают: а разве наша задача заключается не в том, чтобы найти правду? Им отвечают, что ваша задача в том, чтобы сделать такой материал, который вам закажут. А дальше каждый студент решает для себя. Один рассуждает, что ему нужно будет содержать семью, поэтому он будет делать такие материалы. Другой рассуждает, что он так делать не будет, и пробивает себе путь по-другому. А третий заканчивает университет и решает вовсе оставить журналистику.
— Чем вас привлекает журналистика? С чем вам интересно работать?
— Сегодня я делаю аудиоматериалы и гостевые видеоинтервью. Когда гость приходит в студию, твоя задача его прощупать, понять эту личность ещё до эфира, во время сбора информации и предэфирной подготовки. Провести беседу так, чтобы человек раскрылся с какой-то необычной стороны, найти новую грань в его творчестве, характере — вот это мне интересно. Ты продумываешь интервью, выстраиваешь вопросы так, чтобы выбить гостя из привычного алгоритма типичных ответов. Когда атмосфера сбита, ты делаешь то, что не построено на этом пафосе. Помните Роберта Бёрнса в переводе Маршака:

Склонясь у гробового входа,
— О, смерть! — воскликнула Природа, —
Когда удастся мне опять
Такого олуха создать!

В четвёртой строчке вы ожидаете чего-то возвышенного, а поэт вас сбрасывает с пафосной высоты. Вот это примерно то же самое.
По зуму это сделать сложнее — нет вербальной коммуникации, нет той особой химии. Бывает так, что, встретившись впервые в студии, вы расстаётесь с человеком, и вы обнимаетесь, потому что за время интервью вы научились чувствовать друг друга. После зума можно разве что смайлик послать.
— На ваш взгляд, какими профессиональными и личностными качествами должен обладать настоящий журналист, особенно если он незрячий?
— Чуткость к людям и коммуникабельность. Ещё умение замечать, но не говорить об этом. Например, ты знаешь и понимаешь гораздо больше, чем ты скажешь сейчас. Потом это ружьё должно обязательно выстрелить, но это будет уже в пятом акте.
Умение работать в коллективе. Умение воспринимать обратную связь, но не увлекаться ею. Например, когда ты что-то делаешь, у тебя есть враги, друзья и те, кому всё равно. Журналист должен понимать, что он не так плох, как об этом говорят его враги. В то же время, он понимает, что он не так хорош, как об этом твердят его друзья.
Также важно критическое отношение к своей работе. Пушкин мог воскликнуть: «Ай да Пушкин! Ай да сукин сын!» Но при этом он рос в том, что он писал, в том, как он писал. Нужно всегда давать объективную оценку своей работе — что было сделано не так, как можно было бы по-другому написать, сказать, снять и прочее.
Чуткое сердце и толстая кожа — это важно в профессии. Сердце чуткое к другим, но кожа толстая, чтобы быть стрессоустойчивым.
Если журналист незрячий, то важно не только просить о помощи, но и что-то привносить в коллектив. Быть полезным другим. Ещё важная вещь — не ссылаться на отсутствие зрения, если это не актуально. Например, работодатель скинул вам на Ватсап информацию. Если вы что-то не успели прочитать, это не потому, что вы не видите, а потому, что невнимательно его просматривали.
Если прислали картинку, то тут можно сказать — не могу оценить, и это будет объективно. Но в случае сообщения это может стать проблемой не только для журналиста, но и в целом для образа незрячего человека. Ведь люди будут воспринимать других незрячих, исходя из общения с вами.
— Давайте немного поговорим о профориентации. В современных школах для незрячих и слабовидящих детей этому вопросу уделяется не слишком много внимания. А про трудоустройство вообще не говорят. Вы начинали с преподавания английского, были у вас сложности с поиском работы?
— У меня никогда не было сложностей с трудоустройством. Сегодня я даже отказываюсь от работы, потому что просто нет времени. Конечно, элемент везения здесь присутствует.
Как-то так получалось, что я занимался многими вещами параллельно — преподавал, переводил, работал в компании Elitagroup. Это одна из фишек современности. Человек получает квалификацию, но он должен быть готов к тому, что специальность, возможно, нужно будет менять, осваивать что-то смежное.
Я начал работать ещё на первом курсе университета. Тогда я готовил к вступительному экзамену по английскому языку своего знакомого. Конечно, всё это было совершенно бесплатно.
Где-то на втором или третьем курсе меня пригласили в ИПТК «ЛОГОСВОС». Уже тогда через журнал «Советский школьник» я был немного знаком с директором Владиславом Степановым. Мне была поставлена задача — в непринуждённой обстановке за чашкой чая подготовить его и весь руководящий состав организации к грядущей международной конференции. За эти консультации по английскому я уже получал зарплату. При этом я параллельно вёл бесплатный кружок в РИТ. Преподаванием английского я занимался где-то до 2011 года.
Сегодня многие начинающие специалисты не хотят работать бесплатно. А я считаю, что возможность стажироваться, набираться опыта — это и есть оплата твоего труда. Важно не ждать, когда ты закончишь университет. Потом работу искать будет уже поздно. Нужно налаживать систему внешних полезных связей с людьми, так называемый нетворкинг. И чем раньше ты начинаешь, тем лучше. Вот недавно на Tiflo.Info мы делали интервью с выпускником первого московского интерната. Он занимается русификацией брайлевской поддержки в программе NVDA. Когда он поступит в институт, его уже будут знать. Конечно, гарантий нет ни в чём. Можно иметь приличное портфолио и налаженные связи, а потом прийти трудоустраиваться и получить отказ.
— Как, на ваш взгляд, школьнику понять, что он действительно обладает соответствующими способностями и может стать журналистом?
— Не знаю. Раньше была развита система, когда школьники общались со взрослыми незрячими, состоявшимися в профессии. Эта преемственность поколений начиналась в интернате. Как я, например, узнал о РИТ (Местная организация работников интеллектуального труда Московской городской организации ВОС. — Прим. ред,)? Да потому что его сотрудники к нам в школу приходили. Помню, как в 9-м классе прочитал в «Нашей жизни» статью председателя РИТ Анны Георгиевны Капровой и очень ею впечатлился. Я понял, что этот человек мне интересен. Мне удалось с ней встретиться и поговорить. Собственно, профориентация и происходила через такие встречи. Сейчас всё по-другому.
Единственное, что можно сказать в этом случае, — нужно пытаться использовать все возможности, которые у вас есть. Думаете, что вы журналист, — пишите, делайте свой блог, пишите в социальных сетях, делайте видео для YouTube, ведите Instagram, делайте что-то на «ТикТок», набирайте подписчиков. Не всегда, конечно, за это будут платить, но практику вы получите. Надо пробовать и понимать при этом, что вы — не гений, что наделаете ещё очень много ошибок.
В незрячей среде есть другая проблема — мы зачастую готовы хвалить людей за те вещи, которые вне системы ВОС не прошли бы. Посмотрите, сколько сейчас незрячих поэтов. Поэтому тут надо подумать: вы хотите быть лучшим поэтом ВОС или перейти на совершенно другой уровень? Хотя публикации в СМИ ВОС для начала могут оказаться весьма полезными.
Как в книге «Алиса в Стране чудес»:

«— Скажите, пожалуйста, а куда мне идти?
 — Это зависит от того, куда ты хочешь попасть».

— На ваш взгляд, какие направления журналистики реально доступны незрячим?
— Работа в пресс-службах, хоть это непростая задача. Копирайтинг. Для предприимчивых вполне подходит выход на YouTube-аудиторию. Всё это сегодня можно монетизировать. Если вы создаёте нечто такое, что людям интересно, они будут готовы за это платить. Конечно, для этого нужно постараться и быть интересной личностью.
Работа в восовском СМИ, особенно на местах. Задача журналиста — поймать за хвост тему, которая людей интересует и касается их лично. Ведь можно сделать увлекательный репортаж даже на основе информации о чаепитии в местной организации. Например, подать материал как передачу опыта, выудить из него что-то реально интересное, раскрыть тему так, как до вас ещё никто не делал.
Есть незрячие, которые работают на радио. Но тут свои сложности.
— Олег, а как вы справляетесь с техническими сложностями в работе?
— Когда я пришёл на «Теос Медиа», нужно было работать в студии. Проблема была в следующем. Режиссёры и руководство не разрешали мне работать с пультом, при том, что у меня неплохой остаток зрения. Они боялись, что я сослепу нажму не на ту кнопку. Я пытался объяснить, что вполне могу научиться работать с пультом, но меня не слышали. В результате со мной всегда работали зрячие звукорежиссёры. И вот однажды просто некому было сесть за пульт. Я попросил, чтобы мне объяснили, что и как делать, и всё-таки спас эфир. У меня получилось, но не сразу. В первый раз я забыл включить микрофон. Но, как оказалось, это случалось и со зрячими ведущими.
Во время пандемии коронавируса мы все стали работать из дома. В отличие от зрячих коллег я смог организовать собственную студию и подавать материал в высоком качестве. Теперь, скорее всего, буду работать из дома.
Даже если вы не можете работать с определённой программой, можно найти подходящее решение. Вашему читателю или зрителю не важно, как вы это сделали. Ему важен результат. Это к вопросу о гибкости журналиста, и незрячего тоже. У меня была такая ситуация на работе. Всю нашу рабочую среду перенесли в Google-документы — таблицы, документооборот, сбор данных, отчёты и т.д. Зрячие люди достаточно быстро к этому приспособились. Мне пришлось воспользоваться помощью практикантки и потратить на изучение новых сервисов несколько часов, но в результате я стал свободно ими пользоваться.
Маленький лайфхак:
Если вы работаете за компьютером в рабочей среде, где важна высокая производительность, то и требования к технике по умолчанию должны быть выше, чем у ваших зрячих коллег. Программы экранного доступа при работе со сложными приложениями требуют больших ресурсов. Если вы ждёте несколько секунд, когда компьютер что-то вам начнёт говорить — это не производительность. То есть, если зрячему для работы хватает 8 ГБ оперативной памяти устройства, вам потребуется 16. И это не проблема незрячего сотрудника, это проблема компьютера, на котором он работает.
— Как незрячему журналисту выстраивать свои взаимоотношения с работодателем, чтобы он адекватно оценивал его профессиональные возможности?
— Во-первых, создавайте портфолио, чтобы прийти к работодателю с готовыми материалами. В сфере журналистики работодателя интересует не то, что вы не видите, а то, что вы ему принесёте.
Во-вторых, важно принимать участие в журналистских сообществах. Существуют, например, студенческие фестивали. Если вы дойдёте там до финала, то у вас будет возможность пообщаться с матёрыми журналистами. Нужно использовать такой шанс. Даже если вы возьмёте крошечное интервью с главным редактором радиостанции «Эхо Москвы» Алексеем Венедиктовым и опубликуете его где-нибудь в местной газете — это будет вашим резюме. Если Венедиктов уделил вам даже 50 секунд своего времени, значит, вы уже чего-то достигли.
Что касается предрассудков против незрячих, они, конечно, есть. Но работодателю будет сложнее проявлять эти предрассудки, если вы пришли к нему с портфолио. А особенно хорошо, если он вас уже знает, где-то видел.
— Вы работали с зарубежными СМИ, было бы интересно узнать, насколько адекватно зарубежные работодатели относятся к незрячим авторам.
— В западном контексте это очень жёстко регламентировано законом. Это не потому, что работодатель понимает, насколько незрячий хороший сотрудник. А это потому, что он знает: с ним будут судиться и незрячий выиграет процесс.
— Олег, над какими проектами вы работаете сегодня?
— Сейчас я с командой «Теос Медиа» активно развиваю проект Tiflo.Info. Проект получил высокую поддержку аудитории. Мы хотим выйти на более высокий уровень, потому что это важно. Мы также хотим организовывать профессиональные видеосеминары для незрячих специалистов в различных областях. Это не обучающее видео. Скорее это поддержка тех людей, которые по специальности уже работают. Некий обмен опытом. В 1980-е годы в Советском Союзе были секции незрячих историков и программистов. Сегодня много клубов по интересам для поющих и танцующих. Но если ты историк, где тебе собраться с единомышленниками для того, чтобы информацией и опытом поделиться? Вот такого у нас, к сожалению, пока не хватает.
— Как вам удаётся распределять время, чтобы уделять внимание работе, семье, друзьям?
— На самом деле времени катастрофически не хватает. Ты находишься в постоянном напряжении. Зачастую приходится отказываться от вещей, которые на самом деле кажутся интересными, и они действительно важны, но сейчас — это не главное.