Сперва Аз да Буки, а потом науки

Екатерина Шевичева («Школьный Вестник» №4 за 2021 год)

СПЕРВА АЗ ДА БУКИ, А ПОТОМ НАУКИ

Одной из самых уважаемых и одновременно самых сложных профессий во все времена считалась профессия учителя. Хороший учитель — как свеча, тратит себя для того, чтобы дать другим свет. Но современные школьники не всегда готовы принять этот эстафетный факел знаний. Сегодня всё чаще учителя, говоря о своей профессии, вспоминают изречение древнеримского философа и поэта Луция Сенеки: «Кого боги хотят покарать, того они делают педагогом». О сложностях профессии школьного учителя и об отношении современных ребят к учёбе рассказал в интервью «Школьному вестнику» учитель высшей категории, незрячий преподаватель русского языка и литературы Евгений Мешков.
Должна сказать, что Евгений Мешков сыграл в моей жизни особую роль. В 1995 году я пришла в 9-й класс королёвской школы-интерната из обычной средней общеобразовательной школы. В кратчайшие сроки мне нужно было освоить рельефно-точечный шрифт Брайля, в чём руководство интерната очень сомневалось. И пока администрация школы пыталась найти для меня тифлопедагога, именно мой одноклассник Женя Мешков легко и просто открыл для меня все тайны брайлевской азбуки.
Жизнь разбросала нас по разным городам, но мы до сих пор поддерживаем тёплые дружеские отношения.
Кто он, этот уникальный педагог? Евгений Мешков живёт в городе Мытищи. В 1999 году окончил Муниципальное бюджетное общеобразовательное учреждение городского округа Королёв Московской области «Школа-интернат для слепых и слабовидящих детей». С 1999 по 2004 год учился в Московском государственном областном университете. Сегодня работает учителем в нашей родной школе. 

— Женя, сколько лет ты уже работаешь в школе и в каких классах преподаёшь?
— Я работаю в школе уже 17 лет. Преподаю русский язык и литературу как основные предметы, обучаю рельефно-точечному шрифту Брайля и брайлевской краткописи, учу незрячих ребят пользоваться компьютером. Работаю преимущественно со слепыми учениками средней и старшей школы. Начальные классы беру довольно редко.
— Желание стать учителем у тебя возникло спонтанно или эта мечта зрела ещё с первого класса?
— Конечно нет! В начальной школе я вообще мечтал стать машинистом электропоезда. Правда, я тогда ещё не понимал, что у меня возможностей для этого нет. Просто обожаю я поезда и электрички! Однажды пришли мы как-то с мамой на платформу и видим, стоит мытищинская электричка. Выяснилось, что она шла в Мытищи из тупика без пассажиров. Но нам разрешили пройти в вагон через кабину. Мне удалось посидеть в кресле машиниста, правда, на кнопки нажать мне не дали. Это был 1988 год, а впечатлений было столько, что вспоминаю до сих пор.
А вообще с преподаванием я познакомился ещё в начальной школе. Моя первая учительница Валентина Михайловна Мочалова всегда оставляла меня за учителя, когда ей срочно нужно было куда-нибудь отлучиться. Вот я и выполнял хоть и минимальные, но всё-таки педагогические обязанности: был за старшего в классе, обсуждал с ребятами различные темы и так далее.
Но на этом всё не закончилось. В пятом классе наша учительница русского языка и литературы Римма Николаевна Дьячкова однажды подошла ко мне и предложила попробовать провести урок. Я тогда растерялся, ведь ничего не умел, не знал и не понимал в педагогике. Я уже это прекрасно осознавал. Но она мне дала материалы, чтобы я смог их прочитать, выучить и подготовиться к уроку. И я попробовал. Как сейчас помню, тема урока была «Синонимы в русском языке». Под контролем Риммы Николаевны я довольно успешно справился с задачей. Наверное, в это время у меня и сложилось представление о том, что я вполне мог бы себя попробовать в качестве преподавателя. Но это случилось не сразу.
Где-то в классе 9-м или 10-м я серьёзно начал задумываться о будущей профессии. Тогда меня убедили в том, что лучшая профессия для слепого — это массажист. И я, конечно, после окончания школы поехал в Санкт-Петербург поступать в медучилище. Но обучение там оказалось платным. И, несмотря на то, что оно было моей семье по карману, я вдруг подумал, а смогу ли я работать по этой специальности, ведь там довольно серьёзные физические нагрузки. Короче, я передумал. 
Надо было выбирать что-то другое, и я поехал поступать в пединститут, на факультет начального образования. Я не стремился тогда стать учителем, просто я был в поиске себя, я бы так сказал. Обошёл три колледжа, и во всех мне отказали, не понимая, как я вообще смогу учиться.
В это время рядом с нашей родной школой строили коттеджный посёлок и стали вырубать берёзовую рощу, чтобы провести коммуникации. Администрация интерната попросила меня и других выпускников приехать и поддержать школу. И вот там встретился я с Олегом Кобозевым — это наш выпускник. Он уже учился в Московском государственном областном университете и предложил мне тоже попробовать туда поступить. Я тогда загорелся мечтой стать биологом. Собственно, с этой целью я и приехал в университет. Но меня направили в поликлинику при вузе за консультацией. Там офтальмолог вручил мне список восьми факультетов, где я, незрячий, мог бы учиться: юридический, философский, филологический, музыки и вокала, исторический и ещё что-то. Я выбрал факультет русской филологии.
Вот так получилось, что в 2004 году я получил диплом по специальности «Филолог. Учитель русского языка и литературы». Диплом у меня синий, но я вышел из стен вуза с огромным багажом знаний и тёплыми воспоминаниями о своих преподавателях. Многих уже, к сожалению, нет в живых.
— Получается, на выбор вуза и профессии повлиял его величество случай?
— Получается, что так. И ещё, наверное, грамотные рекомендации того офтальмолога. С поступлением у меня тоже была интересная история. Получилось так, что мой первый вступительный экзамен был буквально через пару дней после подачи документов. Времени на подготовку у меня просто не было, и я даже в руки дополнительную литературу не брал. Это было бесполезно. А потом, я и в мыслях не представлял тогда, что такое экзамен, эта особая атмосфера, волнение. Мы ведь в школе все были освобождены от сдачи выпускных экзаменов. Прошёл я исключительно на базе школьных знаний.
— А как у тебя складывались взаимоотношения с однокурсниками?
— С однокурсниками у меня изначально сложились дружеские и доверительные отношения. Более того, мы до сих пор общаемся, встречаемся, ездим вместе по каким-нибудь педагогическим поводам, участвуем на форумах учителей, и, надеюсь, это никогда не закончится.
— А что бы ты посоветовал незрячим абитуриентам? Как себя вести, чтобы наладить хорошие отношения в студенческом коллективе? Чего бояться и к чему стремиться?
— Прежде всего нужно бояться своей нерешительности. Надо быть смелее и первым идти на контакт с однокурсниками. Вопросы преподавателю тоже лучше задавать напрямую, а не через кого-то. Подойти самому: «Марья Ивановна, у меня есть вопрос… Можно с вами поговорить… Как я могу… А что мне нужно, чтобы…» Так взаимоотношения быстрее завяжутся. И тебя по-другому воспринимать начнут. И, конечно, не ставить себя так, что все вокруг обязаны тебе помогать. Образование, отношения и прочее нужны прежде всего тебе самому.
Помню, у меня возникла проблема с контрольной по старославянскому языку. Дело в том, что я её написал. Вот только перевести брайлевский шрифт в плоскопечатный не смог, просто старославянской азбуки никто из моего окружения не знал. Но всё удачно решилось, когда я сам подошёл к преподавателю и объяснил ситуацию. Причём решение вопроса она предложила мне сама.
— А учебники, дополнительная литература? Это же филология, надо столько читать! Как ты с этим справлялся вслепую?
— К сожалению, в то время, когда я учился, очень мало нужной мне литературы было доступно в электронном виде, но она вполне была доступна в бумажном. Ох! Сколько я библиотек тогда посетил! Ленинская, Ушинская, наша РГБС, местная мытищинская! Приходилось брать книги под расписку, посещать архивные отделы и прочее. Потом я все книги сканировал и читал их с помощью программы экранного доступа. Я тогда просто спал на сканере. Я не шучу! Однажды мне нужно было срочно отсканировать учебник философии объёмом около 900 страниц. Потратил я на это дело около шести часов. А спать-то хочется! Вот я реально задремал, пока очередную страницу прижимал. Сейчас, конечно, я вспоминаю об этом с улыбкой.
— Как быстро ты нашёл работу после окончания вуза, и возникали ли у тебя сложности с трудоустройством?
— Я знал, что незрячих преподавателей, да ещё без опыта работы особо нигде не берут, поэтому поиски работы начал с родной школы. Тогда директором была Нина Васильевна Макеева, наш бывший завуч. И как-то так сложилось, что она согласилась меня взять. Больше я ничего искать не стал. Так что с первого сентября 2004 года я уже работал. Просто повезло. 
Сложности были в другом. Меня оформили не как преподавателя русского языка и литературы, а как учителя по коррекции. А такой должности в штате школы просто не существовало. Выяснилось это не сразу, а когда возник вопрос о нагрузке по специальности. Около трёх лет я эту ситуацию разрешить не мог. Лишь когда в школу пришла проверка, администрация срочно издала приказ и переоформила меня задним числом в преподаватели. Получается, что только с этого момента для меня открылась возможность преподавать.
Мне дали в нагрузку класс детей с умственной отсталостью, и я начал вести у них литературу как предмет. Чуть позже я начал преподавать русский язык. Руководство школы долгое время не хотело давать мне вести русский, не понимая, как я буду проверять тетрадки, заполнять журнал, а тогда журналы были бумажные. Разбирались мы с этой ситуацией несколько лет. Как оказалось, незрячему учителю положен секретарь. Но доказать это администрации школы нам удалось лишь через год, предварительно собрав все законодательные акты и соответствующие документы. Когда у меня появился секретарь, всё пошло само собой.
— Сейчас в школах ведётся электронный документооборот. Как ты с этим справляешься?
— Это отдельная песня. Наша школа-интернат начала переходить на электронные журналы в 2014 году. И этот переход нам очень тяжело давался. Учителя были вынуждены заполнять электронные журналы и вести при этом обычные бумажные. Сейчас я про это спокойно говорю, а тогда как же я намучался с этими журналами!
Дело в том, что зайти в электронный журнал, открыть нужный урок и заполнить текущую тему для незрячего педагога не сложно. Проблема начинается тогда, когда тебе нужно вслепую попасть в нужную клетку, чтобы проставить оценки или отметить отсутствие/присутствие ученика. Джоз это просто не озвучивает, и всё! Я столько часов провёл, чтобы докопаться до истины, но всё-таки разобрался.
Маленький лайфхак для незрячих учителей: чтобы попасть на нужную клетку журнала, необходимо в списке учеников выбрать нужного школьника, дойти курсором до последней буквы его отчества, отсчитать три клетки и кликнуть «энтер».
Теперь я самостоятельно полностью заполняю электронный журнал, без помощи зрячих. Осталась, правда, одна проблемка — это заполнение четвертных оценок. Ситуация похожая, но с ней я до сих пор справиться не могу.
— А неужели это нельзя решить каким-то образом, обратиться, например, на школьный портал?
— Незрячих учителей очень мало. Никто ради нас программу переделывать не будет. Зрячие ведь справляются.
— А сколько незрячих преподавателей работают в школе и как складываются у вас отношения в коллективе в целом?
— В настоящее время в школе работает шесть незрячих и слабовидящих специалистов. Какой-то дискриминации по зрению у нас, к счастью, в коллективе нет. Наши завучи у меня вызывают только восторг. Любые вопросы решаются как-то легко и спокойно. То есть и поругают правильно, и похвалят правильно, и помогут тоже правильно.
— А возникают у тебя сложности с учебниками?
— Да, сложности есть. С этого учебного года Министерство просвещения зачем-то решило разделить русский язык и литературу. Теперь у нас четыре предмета: русский язык, родной русский язык, литература и родная литература. Причём дополнительных часов на эти предметы не выделяется. Мне приходится сокращать часы обычных предметов. Например, в шестом классе у меня было три часа литературы. Теперь в эти три часа я умудряюсь вести ещё и родную литературу. Планирование и программу по обычной литературе тоже никто не менял. То есть как хотите, так и укладывайтесь. Ну это уже о наболевшем!
Планирование и программа по родной литературе есть, но учебников нет. С родным русским ещё хуже — нет ни планирования, ни программы, ни учебников. 
По обычным русскому и литературе учебники есть. Надо сказать, они достаточно новые и их вполне хватает. 
— И как же ты выкручиваешься?
— По родной литературе, например, планирую занятие сам. Допустим, нужно разобрать три стихотворения. Я распечатываю их для детей или они сами их находят в интернете. Так и работаем. Или вот совсем недавно у меня был устный урок по родной литературе в коррекционном классе. Я пришёл на шестой урок, дети уже уставшие. Они меня попросили позаниматься с ними устно. Пришлось им прочитать стихотворение и коллективно его проанализировать в устной форме. Иногда мы разбираем с ребятами устно упражнения по русскому языку. Что поделаешь, если ученики уже вымотанные, толку от обычных занятий в этом случае мало.
— А с психологической точки зрения с кем тебе сложнее работать — с коррекционным классом или с обычными ребятами?
— С обычными классами заниматься гораздо сложнее, потому что современные дети в большинстве своём не видят цели в получении образования. Им больше интересны гаджеты и развлечения. Их из телефонов не вытащишь. У меня один ученик просто не учит предмет, утверждая, что литература ему в жизни не пригодится.
Ребята в коррекционных классах более послушные и более управляемые. Им даёшь задание, они его выполняют. Хотя и с ними бывают сложности, дети всё-таки.
— Кем современные дети мечтают стать? Кто-нибудь из учеников школы-интерната хочет получить профессию учителя? Она вообще популярна среди нынешних выпускников?
— Дело в том, что у нас в школе проблема с профориентацией. А она действительно нужна. Ведь ученик должен не только получить представление о тех профессиях, на которые он дальше пойдёт учиться, но и узнать все стороны будущей специальности.
Например, есть у нас в школе незрячая ученица, которая хочет стать массажистом, потому что это денежная профессия. Ну ей так мама сказала. А то, что это невероятный физический труд, то, что тебе придётся сначала клиентскую базу нарабатывать, — об этом школьница и её родители даже не задумывались. При этом даже в школе девушка практически не ориентируется.
А учителями мечтают стать единицы. Есть у нас пара из выпускного класса, которые сознательно хотят связать свою жизнь с педагогикой. Одна из них, слабовидящая девушка, как-то даже преподавала за меня литературу в День самоуправления в школе. И, хочу сказать, преподавала она достойно, уверенно. Я ей пару замечаний сделал, она их приняла и до сих пор со мной иногда по некоторым вопросам консультируется. Другая ученица незрячая. Она хочет поступать на филологический факультет и, возможно, преподавать.
Ребята знают, что эта профессия для незрячих доступна. Но проблема в том, что она очень сложная. В прошлом году после Дня самоуправления одна девушка сказала, что она передумала быть учителем: «Я не ожидала, что преподавать — это так сложно!»
— В чём заключаются проблемы с профориентацией в школе, поясни.
— Конкретно человека, занимающегося этим вопросом и знакомящем детей с доступными им профессиями, просто нет. Иногда приезжают выпускники или кто-то из специалистов приходит и рассказывает о своей профессии, но это бывает очень редко. Были у нас уроки по переплётному делу, но ушёл преподаватель и всё закончилось. Единственная профессия, с которой так или иначе знакомы наши школьники, — это массаж. У нас проходит конкурс массажистов «Абилимпикс». Это конкурс профмастерства среди людей с ограничением по здоровью, в рамках которого наши ребята показывают приёмы и техники массажа.
Какая там профориентация! У нас в школе едва теплится социально-бытовая реабилитация, а она ведь лежит в основе профессиональной реабилитации! Образованием детей в сфере быта практически не занимаются. Не учат детей расписываться, хотя у выпускников требуют росписи в документах для ЕГЭ. Ориентировка есть, но тоже вялая какая-то.
— А как ты сам понимаешь профессию учителя? В чём заключаются сложности преподавания для незрячего специалиста?
— Для меня быть учителем — это значит отдавать себя полностью преподаваемому предмету и пытаться донести свои знания детям. Но это настолько бывает сложно, потому что от самих детей отдача минимальная.
Учебная нагрузка большая. Очень сложно здесь грамотно спланировать урок. Ведь уровень подготовки учеников разный. Кто-то задание выполняет быстро, кто-то нет. Вот учителю нужно сделать так, чтобы у него в классе на уроке все работали, а не сидели и ждали отстающих. У меня в шестом классе 13 человек. Организовать эффективно учебный процесс подчас очень трудно.
В общей сложности часовая нагрузка у меня 22 часа в неделю. Это чуть больше ставки. Устаю, конечно. Иногда веду факультативы. Но сейчас со стороны учеников на факультативы запроса нет, поэтому в этом году я с себя эту обязанность снял. Не нужно это детям, и всё.
— На твой взгляд, какими качествами должен обладать учитель?
— В первую очередь учитель должен быть требователен к себе и другим. Важна также уверенность в себе. Обязательно нужно быть строгим, потому что если ты строго от учеников чего-то не требуешь, они быстро садятся на шею и сбросить их оттуда не всегда удаётся. Педагогические тенденции постоянно меняются, и учитель должен следовать за ними. Поэтому необходим постоянный профессиональный рост. И, конечно, очень важна способность к изучению современных образовательных и информационно-коммуникационных технологий.
— Насколько мне известно, ты регулярно повышаешь квалификацию, посещаешь педагогические форумы. Расскажи об этом поподробнее.
— Свои первые курсы повышения квалификации я прошёл ещё в 2010 году. Тогда дистанционных курсов практически не было, поэтому меня отправили в Академию социального управления на курсы дополнительного профессионального образования. Но в педагогике есть свои нюансы. Хочешь повысить свою квалификацию от стажа и образования до первой квалификационной категории, то желательно на аттестацию иметь около 216 часов профессиональной переподготовки. Я начал искать, где же мне эти часы набрать, и обратился к порталу «Завуч.инфо». Стал участвовать в различных педагогических конференциях, публиковать статьи. Через некоторое время подал заявку на очередные курсы повышения квалификации.
В 2015 году я вместе со своей однокурсницей поехал в Санкт-Петербург на Международный педагогический форум, организованный этим порталом. Мероприятие мне очень понравилось. Я общался с профессионалами — педагогами, воспитателями, специалистами коррекционных образовательных учреждений, журналистами. Так получилось, что я стал посещать этот форум каждый год. В 2020 году он был проведён дистанционно, но так или иначе состоялся. И вот ежегодно я выступаю на форуме со своими мастер-классами, методическими разработками по русскому языку и литературе, демонстрирую свою работу с помощью современных гаджетов и программы экранного доступа.
Однажды главный редактор «Завуч.инфо» Евгений Михайлович Барановский предложил мне создать свой собственный курс повышения квалификации. Идеи у меня на этот счёт были уже давно, и я взялся за дело. В результате в июле 2020 года на сайте Института повышения квалификации и профессиональной переподготовки был запущен курс «Практический опыт и рекомендации в обучении и воспитании детей с ОВЗ в соответствии с требованиями ФГОС на уроках и внеклассных мероприятиях. Взаимодействие с родителями таких детей. Интеграция и инклюзия» https://www.institute-of-education.com/courses/4288
В сентябре того же года появился ещё один авторский курс «Психолого-педагогическое сопровождение обучения детей с ограниченными возможностями здоровья в соответствии с требованиями ФГОС», который также можно найти по адресу https://www.institute-of-education.com/courses/4330
Оба курса вышли в объёме 72, 108 и 150 часов. Соответственно, чем больше объём занятий, тем больше тем я затрагиваю, больше материала даю. Курс платный — 1 400 рублей. Люди учатся. Причём после обучения получают сертификат. И хотя дополнительным доходом это не назовёшь, я получаю всего 30% от стоимости курса, но какое-то профессиональное удовлетворение я от всего этого испытываю. И, конечно же, для меня это профессиональный рост.
Есть у меня ещё и небольшие методические наработки по определённым ситуациям. Что-то типа инструкций для незрячих. Например, по установке какой-либо компьютерной программы. Однажды ученик меня попросил подробно описать его действия за компьютером, с этого всё и пошло.
— Ты ведь не только в школе работаешь? 
— Да, ещё я работаю в типографии РЕПРО. Тоже попал туда совершенно случайно и работаю там с 2006 года. Это тоже так или иначе работа по специальности. Занимаюсь я вычиткой брайлевских книг, готовящихся к изданию, сравниваю их с оригиналом, делаю разметку учебников или форматирую отсканированные книги на брайлевской строке. На каждую книгу я заключаю отдельный договор, работа кропотливая, серьёзная, но она мне нравится.
— Ты считаешь педагогику своим призванием?
— Странно, наверное, это прозвучит, но педагогику своим призванием я не считаю. Но моё мнение таково: если уж ты пришёл в это дело, то погрузись в него полностью, чтобы окружающие тебя ученики видели в тебе человека, за которым можно и нужно идти вперёд, ставить новые цели и достигать их.