Учусь всю жизнь. Интервью с О.Н. Смолиным

УЧУСЬ ВСЮ ЖИЗНЬ
(«Школьный Вестник» №3 за 2022 год)

Депутат Госдумы всех семи созывов, первый зампред Комитета по образованию и науке; доктор философских наук, академик РАО; председатель Общероссийского общественного движения «Образование — для всех»; вице-президент Паралимпийского комитета РФ; вице-президент Всероссийского общества слепых. Автор научных статей и книг. Имеет почётное звание «Рыцарь гуманной педагогики» Международного центра гуманной педагогики; лауреат звания «Ведущие деятели сферы образования мира — 2008», навечно записан в зале славы Международного биографического центра (Кембридж, Великобритания). И это далеко не полный список достижений Олега Николаевича Смолина. И ещё — он очень интересный собеседник.

— Олег Николаевич, в январе вы отметили 70-летний юбилей, ваша деятельность очень разнообразна — вы депутат Госдумы семи созывов, учёный, преподаватель, общественный деятель. Как много вы успели! Какое из ваших достижений вы считаете самым значительным?
— Сейчас в Государственной думе по пальцам одной руки можно пересчитать депутатов, которые избирались в российские парламенты девять раз, начиная с 1990 года. И только два из них семь раз избирались напрямую населением своих регионов. Это Анатолий Грешневиков из Ярославля и Олег Смолин из Омска.
Мой путь в своём роде единственный: помимо народного депутата России и депутата Государственной думы, я успел попасть в единственный состав Совета Федерации первого созыва, который также избирался гражданами, а не назначался тем или иным способом. Мои помощники и англоязычные студенты-практиканты не нашли в мире примера того, чтобы незрячий человек избирался напрямую от народа столько раз. Доверие омичей на протяжении 30 с лишним лет — это главное моё достижение, которым горжусь.
— Успех — это везение или результат упорной работы?
— В моём случае на 99 процентов это труд. Сколько себя помню, всё время работал, начиная с 8-го класса школы. Именно в 8-м классе поступил ещё и в школу музыкальную, а через три года вместе с моим другом Юрием Зелинским разделил второе место на областном конкурсе учеников-исполнителей на народных инструментах. Кстати, первое место заняли тоже незрячие ребята — Александр и Сергей Глухих, мои одноклассники по музыкалке.
Про выходные давно забыл. Как говорит председатель Госдумы Вячеслав Володин, у политика выходных не бывает. А я не только политик, но ещё и преподаватель, и человек науки — академик Российской академии образования.
Встречаясь со старшеклассниками школ для незрячих и слабовидящих и студентами, люблю вспоминать старую шутку, герой которой сказал жене, что пошёл к подруге, сказал подруге, что пошёл к жене, а сам в библиотеку и… учиться, учиться и учиться! Перевожу её на серьёзный язык: по собственному опыту хорошо знаю: к нашему брату с инвалидностью будут относиться, как к равному, если мы будем заметно выше среднего уровня.
И всё же элемент везения в моей жизни был. Впервые я стал народным депутатом России на выборах 1990 года. Это были самые свободные выборы из тех, какие помню, несмотря на то, что формально многопартийная система отсутствовала. Административный ресурс тогда практически не применялся. Кроме того, каждый уважающий себя университет старался выдвинуть в парламент собственного представителя, а люди охотно голосовали за интеллигентов и неохотно — за начальников. Поэтому свершилось то, что сейчас почти невозможно: доцент педагогического университета выиграл у председателя облисполкома — на современном языке губернатора. А на всех остальных выборах победами я обязан главным образом себе.
За время депутатской работы подготовил или принял участие в подготовке более 300 законопроектов, из которых более 40 стали законами.
Через 11 лет депутатской работы защитил докторскую диссертацию по проблеме, которой всё это время занимался, — по образовательной политике. Затем был избран членом-корреспондентом Российской академии образования и со второй попытки — академиком. Кстати, и здесь не было лёгкого пути: моим конкурентом в борьбе за звание академика был президент Академии наук Башкортостана. Подсчёт голосов, если правильно помню, был 73:16.

— Какими были ваши первые шаги к успеху? Расскажите, в какой школе вы учились, как выбирали будущую профессию.
— Я всегда буду благодарен моей омской специальной школе № 95 (ныне № 14). Она стала стартовой площадкой всей взрослой жизни. Спасибо журналу «Школьный вестник», который в своё время опубликовал мой очерк «Арифметика судьбы». И хотя я забыл многое из математики, физики и химии, но поимённо помню всех моих учителей и воспитателей, даже тех, которых в школе не очень ценил. До сих пор пользуюсь знаниями и навыками из школьного прошлого в области музыки, шахмат, физкультуры, особенно — русского языка и литературы, не говоря уже об истории и общественных науках, которые стали моей профессией.
В знании классической русской поэзии готов посоревноваться с выпускником современной школы с гуманитарным уклоном, да и со многими выпускниками филфаков. Правда, моя мама — крестьянская дочь и выпускница 1941-го года — знала наизусть «Евгения Онегина». И в своём классе не единственная: такова была мода предвоенного поколения на интеллектуальность. Я же, выходя из школы, знал на память «Мцыри» Михаила Лермонтова, а из Пушкина примерно 20 стихотворений и фрагментов того же «Евгения Онегина». Очень жаль, что современные дети мало читают и мало погружены в классическую русскую поэзию. Это не только знания. Это и глубина личности.
Однажды в дискуссии с известным педагогом и академиком Евгением Ямбургом о достоинствах советского и современного образования я позволил себе замечание: «Даже в моей омской коррекционной школе…» И тут же получил вопрос:
— А сколько детей было в вашем классе?
— Десять.
— Так вы не в коррекционной, вы в элитной школе учились, — парировал Ямбург и во многом был прав.
Как почти у каждого, моими первыми учителями были родители, кстати — учителя по профессии: отец, Николай Трофимович — математик; мама, Анна Фоминична — учитель литературы. Но по влиянию на юношеское мировоззрение некоторых моих школьных учителей считаю вторыми родителями, например, Валерию Александровну Соколову. Через много лет она созналась, что перед некоторыми уроками для вредного и задающего неудобные вопросы ученика Олега Смолина специально перелистывала страницы русской классики. Может ли себе такое позволить современный учитель, перегруженный уроками, а ещё больше бумагами, — сомневаюсь.
Пожизненно я следую наказу одного из последних советских классиков поэта Андрея Дементьева, с которым мы дружили: «Не смейте забывать учителей!»
А профессию выбирал так: одно время мечтал заниматься математикой или теоретической физикой. Преподаватель математики давал мне специальные многократно усложнённые контрольные работы, а учительница физики вела у нас факультатив (ни больше, ни меньше) по специальной теории относительности Эйнштейна! Однако я скоро понял, что мои способности в этих областях хотя и хорошие, но не выдающиеся. Похожая ситуация случилась с музыкой: меня ждали в Омском музыкальном училище им. Шебалина, но я выбрал иной путь.
Когда в 11-м классе в курсе обществоведения мы начали изучать элементы философии, решил, что это моё, и пошёл на исторический факультет. Вот почему не уверен в правильности ранней профилизации в школе: чтобы правильно выбрать будущую профессию, нужно хотя бы познакомиться с разными областями знаний. Иначе выбор профессии напоминает выбор невесты в традиционном обществе, хотя и самостоятельный: выбирают, не видя ни невесты, ни её подруг.
Исторический факультет Омского пединститута — не философский. Поэтому к диссертации по философии я пришёл не сразу: кандидатскую защитил в 30 лет, а докторскую, как уже говорил, после 50.

— С чего вы бы посоветовали начать сегодняшнему школьнику, если он захочет пойти по вашим стопам?
— Посоветовал бы две вещи.
Во-первых, получить хорошее разностороннее образование. Мне в моей работе крайне полезны не только профессиональные знания, умение говорить (одна из омских газет признала меня лучшим оратором региона), но также знание литературы и особенно поэзии, любовь к музыке, русским романсам, советской классике и бардовским песням, а иногда даже шахматы. Для политика никакое образование и никакая культура не лишнее.
Во-вторых, посоветовал бы поучаствовать в практических делах, например, волонтёрстве, в дискуссионных площадках, молодёжных организациях. Надо понять, ваше ли это дело.
При этом хочу специально предупредить: пространство свободы сейчас гораздо меньше, чем в те времена, когда я начинал политическую работу. Выходя в Интернет, не забывайте, что на ровном месте можете получить серьёзное наказание за неосторожное высказывание или репост, которые могут быть истолкованы как экстремизм. Будьте внимательны и, в частности, не поддавайтесь на провокации желающих обсудить с вами какие-нибудь выходящие за пределы законодательства радикальные действия. Такие провокации сейчас, увы, бывают.

— Олег Николаевич, вопрос вам как президенту Ассоциации издателей и пользователей учебной литературы «Российский учебник», к сожалению, ныне распущенной. Как может быть решена проблема надлежащего обеспечения незрячих детей школьными учебниками по Брайлю? Речь идёт и о дефиците учебников, и о полном отсутствии учебников по некоторым предметам.
— В то время, когда я был школьником, брайлевских учебников хватало, причём на каждого ученика. Разрушение страны привело к проблемам и в этой области. Тем не менее с 1993 года мы регулярно закладываем в бюджет страны специальные средства на выпуск литературы для слепых. В 2004 году, когда принимался так называемый закон о монетизации льгот, сохранить эту статью в законе удалось почти чудом. Моя поправка на профильном комитете была принята глубокой ночью. Периодически удаётся добавлять на эти цели средства из федерального бюджета. В последний раз — в 2020 году.
По закону регионы должны участвовать в обеспечении изданий для инвалидов по зрению школ и библиотек, но здесь ситуация ещё хуже, чем с федеральным бюджетом. Вот уже несколько лет по моей просьбе министры образования (просвещения) обращаются к губернаторам с просьбой выделить дополнительные средства на эти цели. По данным мониторинга Минпросвещения, обеспеченность учебниками улучшается, но медленно.

— Во время пандемии школы, в том числе и специальные для слепых и слабовидящих детей, полностью перешли на дистанционное обучение. Это были вынужденные и временные меры, но они показали, что дистанционные формы обучения и недистанционные могут успешно сочетаться и быть очень полезны для незрячих школьников и студентов. Вот только не каждая семья имеет возможность купить тактильный дисплей. Каковы, по вашему мнению, перспективы включения в федеральный список технических средств реабилитации тактильного дисплея?
— Если коротко, президент дал поручение правительству проработать вопрос о включении брайлевских дисплеев в перечень технических средств реабилитации, которые предоставляются инвалидам бесплатно. Мы дали примерный расчёт необходимости таких ТСР, исходя прежде всего из количества незрячих старшеклассников, студентов и работников интеллектуального труда. Тем не менее брайлевские дисплеи включены в список ТСР только для слепоглухих, а также в некоторые региональные перечни технических средств реабилитации.

— Многие высшие учебные заведения предлагают услуги дистанционного обучения, но большинство из них на платной основе. Может ли Комитет Госдумы по образованию и науке выступить с предложением дать возможность людям с ограниченными возможностями здоровья дистанционно получить полноценное высшее образование на бюджетной основе?
— По закону условия получения образования в обычном и дистанционном форматах одинаковы. Прошу предоставить факты для запроса в Минобрнауки либо в Генпрокуратуру.

— Вы внесли в нижнюю палату парламента законопроект о бесплатном втором среднем профессиональном и высшем образовании для инвалидов. Как этот вопрос будет решаться на практике?
— Законопроект о втором высшем бесплатном образовании для инвалидов в первом чтении принят летом 2021 года. Затем были выборы. А затем начались чудеса: разные министерства спорят по поводу того, кто должен давать заключение о невозможности для инвалида работать по прежней специальности — Минтруд или Минздрав. Надеюсь, до лета мы этот закон всё-таки «пробьём».

— Много разговоров и споров идёт об инклюзивном образовании. Что вы думаете об инклюзивном школьном образовании незрячих?
— Вопрос большой. Попытаюсь быть кратким. Инклюзия — это общемировая тенденция, но в границах возможного. Даже в самом «продвинутом» в Британии городе Лондоне, где я изучал английский опыт, ребятам с нарушениями зрения рекомендуют учиться не в любой школе, но в ресурсной, где есть необходимые условия.
По собственному опыту знаю: переход из «тепличных» интернатских условий в большой мир — серьёзное испытание, но зато уровень знаний и реабилитации, который ты получаешь в коррекционной школе, как правило, бывает выше, чем в обычной. Есть немного примеров, когда выдающиеся незрячие люди оканчивали обычную школу. Но есть много примеров того, как незрячий или слабовидящий ребёнок, переходя из обычной школы в коррекционную, оказывается несравненно хуже подготовленным по сравнению со своими одногодками. В обозримой перспективе, с точки зрения будущей жизни, коррекционное образование для незрячих и слабовидящих ребят остаётся предпочтительным.

— В течение многих лет вы являетесь вице-президентом Всероссийского общества слепых. Зачем, на ваш взгляд, молодому человеку нужно вступать в ВОС?
— Если в двух словах, потому что ВОС даёт многим дополнительные возможности общения и развития. Приведу лишь один пример. С 1 марта 2022 года вступает в силу новый порядок квотирования рабочих мест для инвалидов, включая незрячих. 3 декабря 2020 года во время встречи президента России с руководителями общественных организаций инвалидов я обратился к нему с просьбой дать поручение проработать вопрос о поддержке занятости людей с ограничениями по здоровью. Поручение было дано. Минтруд и Государственная дума с моим участием подготовили изменения в законе о занятости, а затем специальное Постановление правительства. Оно позволяет организациям, которые не могут сами организовать специальные рабочие места для инвалидов, создавать их по договору в других организациях, прежде всего в общественных организациях инвалидов. Надеюсь, некоторые из читателей журнала, повзрослев, смогут получить такие рабочие места. А работа, приносящая удовлетворение, это одно из главных условий достойной жизни.

— Читали ли вы в детстве «Школьный вестник» и что бы вы пожелали нашим читателям?
— В школьные годы журнал я, конечно, читал. Правда, назывался он тогда «Советский школьник». Однажды журнал даже писал про меня, точнее, про мою шахматную партию, сыгранную в Ленинграде в финале командного шахматно-шашечного турнира, куда наша школа пробилась после успешного выступления на зональных соревнованиях в Перми. Кстати, эту партию я выиграл.
А в качестве пожелания читателям журнала я позволил бы себе перефразировать Александра Пушкина:

Читай, мой друг!
Ведь книги сокращают
Нам опыты
Быстротекущей жизни.

Ну и, конечно, как сейчас говорят: ни вируса, ни пера!