Ледяные горы, или Как крестьянская забава покорила всю планету

ЛЕДЯНЫЕ ГОРЫ, ИЛИ КАК КРЕСТЬЯНСКАЯ ЗАБАВА ПОКОРИЛА ВСЮ ПЛАНЕТУ («Школьный Вестник» №12 за 2024 год)

Традиция зимнего и масленичного катания с ледяных горок существует в России века и века. И имя этому развлечению изначально было «катальные горки». «Каждый народ имеет свои отечественные любимые забавы, показывающие некоторым образом его нрав и душевные наклонности. Для русских главнейшее удовольствие составляют ледяные горы. Горы сии строятся в холодное время не только во всяком городе, но и во всяком почти селении», — писал в конце 1820-х годов автор одного из первых путеводителей по Санкт-Петербургу Павел Свиньин.
Популярная сельская забава завоевала русские города — от столиц до глухой провинции — в середине XVIII века. На центральных улицах и площадях возводились рукотворные катальные горки, и рядом с ними начинала шуметь и бурлить праздничная жизнь — балаганы, фейерверки, угощения. Участвовать в этом аттракционе на равных правах могли все сословия — и городские обыватели, и титулованные аристократы. Вход на горки был платным — «по копейке». Спускались с горок на ногах, на рогожах, на коньках и даже на «дилижансах» — высоких санях с бархатными скамейками на шестерых, которыми управляли специальные катальщики. 
Приступали к сооружению ледяных гор в начале декабря, к Николину дню (6 декабря по старому стилю и 19 декабря по новому). Они были открыты по воскресеньям, а на Святочной и Масленой неделях — ежедневно. Кульминация зимних катаний приходилась на Широкую масленицу и её проводы, в эти дни весь город съезжался на гулянья — «на горах покататься, в блинах поваляться». Не случайно само масленичное гуляние нередко называлось «под горами». В Прощёное воскресенье в 9 часов вечера горы закрывали до Пасхи. На Святой неделе катания возобновлялись, но уже по-летнему — в маленьких колясочках-«лубках» и на ковриках.
Законодательницей мод, как всегда, была молодая столица — Санкт-Петербург. Довольно рискованная крестьянская забава буквально поглотила двор. Первой «царственной катальщицей», судя по сохранившимся источникам, стала императрица Анна Иоанновна. Зимой 1735 года в Зимнем дворце соорудили широкий ледяной скат, который спускался с верхнего этажа дворца во внутренний двор. Придворные дамы и кавалеры с огромной скоростью слетали на санках вниз, сталкивались и опрокидывались под общий хохот, чем ввергали в шок чопорных иностранных гостей. Жена английского посланника писала: «Я очень тревожилась, чтобы меня не заставили скатиться по этой опасной машине, потому что опасалась не только сломать себе шею, но и боялась той неблагопристойности, о которой без ужаса нельзя и думать».
А в Москве в это же время каталась с ледяных гор опальная дочь Петра. Взойдя на престол, «весёлая царица Елисавет» предалась любимому зимнему развлечению со всей страстью. В Царском Селе для неё выстроили две грандиозные «катательные увеселительные горы» длиной 397 и 270 метров. Для летнего катания по прихоти императрицы были сконструированы лёгкие коляски на миниатюрных колесах, скользящие по чугунным рельсам.
Но все зимние и летние горы превзошла полукилометровая катальная гора Екатерины II в летней императорской резиденции в Ораниенбауме. Сооружение представляло собой двухэтажный павильон с куполом, в котором императрица давала парадные обеды. От здания были оборудованыдва спуска с врезанными в них колеями. Правда, этот аттракцион был исключительно летним — катались в 12-колёсных колясочках: дамы сидя, кавалеры — стоя на запятках. 
Любимый аттракцион Екатерины Великой функционировал вплоть до начала XIX века, когда из-за отсутствия должного содержания стал небезопасен. В конце 1850-х годов царская «затея», кроме построенного из кирпича павильона, была демонтирована.
Общественные городские горы хотя и были существенно скромнее царских, мало отличались от них по конструкции. На толстые бревенчатые опоры настилали площадку из бруса, с одной стороны к ней пристраивали длинный и весьма крутой скат, с другой — деревянную лестницу. Скат застилали толстыми кусками льда, «швы» между льдинами и длинную ледяную дорожку под горой — «раскат», или «хвост» — заливали водой. Площадку венчали беседкой с башенкой, борта ската украшали ёлками и флажками. По вечерам гору подсвечивали глиняными плошками с горящей смолой, потом керосиновыми, а с 1880-х — электрическими фонарями.
Горы, как правило, ставили попарно — скатами навстречу на расстоянии не менее 100 метров, чтобы, спустившись с одной горы, можно было тут же взобраться на вторую гору. К концу XIX века ледяные горы устраивали не только в местах массовых гуляний, но и на городских катках на льду рек, при спортивных и яхт-клубах.
В деревнях и небольших уездных городах общественные горки-«катушки» были скромными, не выше 5 — 6 метров. Их строила, украшала и обкатывала местная молодёжь. На горах гуляли всем миром, «чистая публика» обязательно съезжалась посмотреть, как веселится простой люд. 
В крупных городах катальные горы принадлежали богатым купцам. Они нанимали плотницкие артели, возводившие величественные конструкции до 18 метров в высоту, и «каталей» — ловких молодцов, которые перед открытием «объезжали» горы до зеркальной гладкости, а после надевали коньки и скатывали публику на салазках и в шестиместных санях-«дилижансах». Работа была весёлая и оплачивалась щедро — в честь праздника гуляющие не скупились на чаевые. Но и ответственная — при неумелом «вождении» на такой головокружительной скорости был высок риск покалечить седока.
Катались и без помощников, соревнуясь в удальстве. «Бесстрашные люди кидаются головой вниз, лежа на санях на животе или в любой другой, случайной на первый взгляд, но безопасной в действительности позе. Здесь люди очень ловки в этом в высшей степени национальном развлечении. Оно им знакомо с детства», — писал французский журналист Т. Готье. 
Для устроителей ледяных гор они превращались в горы золотые. Стандартная плата за спуск — копейка, на лучших горах Петербурга и Москвы за спуск «с обоих концов по разу» брали пятак. А о числе желающих «разгуляться» красноречиво говорит тот факт, что на Широкую масленицу 1813 года корреспондент столичной «Северной пчелы» на одних только горах насчитал за день 7 000 скатившихся. При этом вплоть до 1867 года никаких сборов в пользу казны за возведение общественных гор не взималось. Один из столичных подрядчиков, владелец гастрономических магазинов Г.Г. Елисеев, признавался, что «катальные горы» раз в три года приносили ему новый доходный дом.
В XX веке величественные ледяные горы покинули городские площади. Но более скромные горки крепко обосновались в парках и дворах жилых домов, по сей день оставаясь одним из самых любимых зимних развлечений.
В начале XIX века «катальные горы» появились в Европе. Во время Заграничного похода, русские солдаты познакомили с традиционными отечественными аттракционами парижан — установили горку на реке Сене. Забава пришлась по вкусу французам, которые устроили на ней круглогодичное массовое катание на вагонетках, движущихся по рельсам. И уже в 1817 году в Париже появились два сооружения, по конструкции очень и очень напоминавшие уже не работавшие в это время ораниенбаумские. Первое называлось «Воздушные прогулки», а второе — «Русские горки в Беллевилле». В 1820-е годы катальную гору возвёл в своей резиденции прусский король Фридрих Вильгельм III. «Русская гора» простояла в Потсдаме больше 100 лет — до 1934 года! 
В Соединенных Штатах инициатива была подхвачена железнодорожными и горнодобывающими компаниями. Ими прокладывались трассы с крутыми виражами, что приносило солидный дополнительный доход. В конце XIX века американский изобретатель Джон Тейлор оформил патент на «Наклонную железную дорогу». Её открыли в Нью-Йорке в 1884 году. Вот так из традиционной русской зимней забавы родился всемирно известный аттракцион, а русские горки стали американскими, хотя во многих странах их до сих пор называют русскими.
В России катальные горы с рельсовыми путями и вагонетками на электрической тяге впервые были представлены на Всероссийской выставке в Нижнем Новгороде в 1896 году. В 1912-м их установили в первом столичном парке аттракционов. Идея таких «Луна-парков» пришла из Америки, поэтому и горы у нас назвали «американскими». Впрочем, среди русской публики механические горы такой любви, как ледяные, не вызвали. Катание на них было лишено своей главной прелести — риска, куража, возможности продемонстрировать ловкость в управлении санями и удаль молодецкую.