Сима Генкина

Прошедшее школы было удивительно, её настоящее более чем великолепно, что же касается будущего, то оно выше всего, что может нарисовать себе самое смелое воображение.

История первой в Росси школы для обучения и воспитания незрячих детей полна удивительных событий и создаётся людьми — их волей, разумом, талантом, любовью к детям.

Естественно, что история школы теснейшим образом переплетается с историей нашего города. Вместе с ним она переживала и переживает взлёты и падения. В тяжелейших условиях блокады Ленинграда директор школы В.Е. Чугунов и учитель пения Б.И. Берман совершили беспримерный подвиг. Они сохранили библиотеку, наглядные пособия, всё внутреннее убранство школы, созданное гением академика архитектуры А.И. Томишко. К сожалению, и сегодня не существует в нашей стране здания, специально созданного для нужд слепых. Эту «погрешность» пытаются устранить сегодняшние учителя и воспитатели Санкт-Петербургской школы, носящей имя её основателя — «гения здешних мест» Константина Карловича Грота.

Далеко не каждый человек, совершивший нечто значительное, может быть назван легендарным.

Бывает творческое подвижничество, не освещённое светом общеизвестности. Мне хотелось бы отчасти приподнять эту завесу неизвестности.

Попробуйте закрыть глаза и вообразите, что это — навсегда. Мрак, в который вы мгновенно погрузитесь, покажется вам безысходным. А теперь представьте себе, что в этом безысходном мраке вам предстоит наравне со всеми работать в серьёзнейшей сфере астрономии.

Все мы в детстве плакали, читая книгу Короленко о слепом музыканте. Человечество многим обязано великому слепому поэту, сложившему «Илиаду» и «Одиссею». Как и все люди моего поколения, восхищаемся мужеством Николая Островского. Не перестаём удивляться мастерству профессора Рейнберга, ослепшего в зрелом возрасте, но не оставившим операционной, — он садился возле операционного стола и успешно консультировал молодых хирургов. А член-корреспондент Академии наук, профессор В.И. Зубов, не только создавший новый перспективный факультет прикладной математики и процессов управления в Санкт-Петербургском государственном университете им. Ломоносова, открывший дорогу не одному поколению выпускников школ России, но и долгое время ведавший математическим обеспечением флота Советского Союза.

Но можно ли представить себе, что человек, переставший в младенческом возрасте видеть, способен к тридцати пяти годам стать крупным учёным, доктором наук, внести заметный вклад в проблему вычисления орбит искусственных небесных тел!

…Когда Володя Мячин окончил третий класс школы слепых, началась Великая Отечественная война. Отец ушёл в народное ополчение. Сыновья остались с матерью. Изредка отец пешком от Пулковских высот приходил домой и приносил мальчикам свой солдатский паёк.

Мать братьев ещё до войны выучила английский язык. Теперь она стала обучать ему сыновей. Долгими блокадными вечерами она читала ребятам Диккенса.

Семья Мячиных не хотела уезжать из Ленинграда, но весной 1942 года они отправились через Ладожское озеро на Большую землю. Путешествие тянулось бесконечно долго. По дороге в Среднюю Азию все трое переболели тифом.

Володя оказался в Ташкентском интернате. Сейчас мы много говорим об инклюзии. Многие считают этот вид развития образования современным. Возможно, пример Владимира Фёдоровича заставит их задуматься. Сам Владимир Мячин так вспоминал об этом периоде своего обучения: «…Различие имелось во многом: ребята видели свет, солнце, цветы, лица друг друга; я же был окружён мраком». Володя оказался в стороне от общей жизни, целыми днями не произносил ни слова, много болел. В конце концов воспитатели посоветовали матери взять мальчика обратно домой. В учении наступил перерыв. Он продолжался более двух лет.

Но перерыв в учении вовсе не означал перерыва в интеллектуальном развитии.

Все мы знаем, что есть такой метод лечения — тканевая терапия; в организм больного вводятся консервированные ткани растительного происхождения. Основа метода состоит в том, что листья алоэ перед обработкой и использованием содержатся в особых, неблагоприятных для них условиях. И тогда в тканях листьев образуются биологически активные вещества — биогенные стимуляторы. Эти особые неблагоприятные условия — полная темнота. Этот метод тканевой терапии впервые был применён в клинике В.П. Филатова. Силой тканей, предварительно заключённых во мрак, лечили от слепоты большое количество военноослепших, избавляя их от темноты. Вернуть зрение Владимиру Мячину медицина не смогла. Но интеллект, разум мальчика сопротивлялись и накапливали жизненные стимуляторы.

В 1946 году, когда семья, потерявшая отца, вернулась в Ленинград и Володя пришёл в свою старую школу, мальчика, окончившего три класса до войны, сразу приняли в седьмой. И таких ребят было много. В этом огромная заслуга не только детей-травматиков, потерявших зрение во время войны, но и замечательных учителей школы, которые, не считаясь с личным временем, учили детей, создавали рельефные приложения к учебникам, были их семьёй, друзьями. Эта традиция живёт в школе и сегодня.

Володя Мячин окончил школу с серебряной медалью. Он уже точно знал, что ему хотелось бы делать в жизни. Его привлекала математика, но, к сожалению, документы на мехмат у него не приняли. Тогда он решил поступить на философский факультет, хотя нельзя сказать, что он увлекался философией. Но он узнал, что на этом факультете четыре часа в неделю читали математику. Одновременно он написал письмо, адресованное правительству, где просил помочь ему поступить на мехмат. Через некоторое время пришёл положительный ответ. На документе стояла подпись Сталина.

С первого сентября для Мячина началась новая жизнь. И первым шагом к самостоятельности было решение не пользоваться помощью матери при поездках по городу. Для такого решения следовало подробно изучить маршрут. Научиться переходить улицу Восстания, где он тогда жил и где постоянно напряжённое движение транспорта, находить автобусную остановку и садиться в автобус, ориентироваться на Десятой линии Васильевского острова, где расположен механико-математический факультет.

Всё это было необычайно сложно, так как в учебном плане школы для слепых детей не предусматривался такой предмет, как пространственная ориентировка незрячих, которая применительно к нуждам слепых людей складывается не только из ориентировки в большом и малом пространстве, но и включает в себя ориентировку в социальной среде. Владимиру Мячину предстояло научиться всему самостоятельно, чтобы добраться до его второго дома.

Второй дом — это, в данном случае, сказано не в переносном смысле и это не метафора. Володя проводил на факультете весь день — с девяти утра, когда начинались лекции, до позднего вечера, когда после занятий товарищи оставались с ним в аудитории, чтобы вслух читать ему учебники или помочь чем-нибудь.

Его однокурсники ясно видели разницу между ними и Владимиром. Разница эта заключалась не столько в том, что они обладали великим даром природы — зрением, а он лишён его. Различие заключалось в необыкновенном всепоглощающем внимании, с которым Володя слушал лекции, участвовал в работе студенческих семинаров. Все мы были студентами и помним, как позволяли себе переброситься запиской, перекинуться взглядом, пошептаться с соседом, отвлечься, помечтать. Мячин же обладал сильнейшей концентрацией внимания. Он никогда не задавал лекторам и преподавателям вопросов, никогда ничего не просил повторить. Он как бы весь превращался в слух.

В течение всех лет обучения в университете требовалось накапливать и закреплять основы знаний, чтобы потом, пользуясь ими, идти вперёд. Это было самое сложное.

В способности к математическому мышлению, к научному творчеству он не уступал товарищам. Но не мог он, как другие, заглянуть в библиотеку, полистать нужную книгу. Ни одного из обширных трудов по математике, физике, механике в переводе на азбуку Брайля издано, конечно, не было. Это следовало восполнить. Конспектирование научных трудов было для него затруднительно. И тогда он решил полностью переписать основополагающие, фундаментальные труды, без которых невозможно было обходиться в дальнейшем. Чтец медленно диктовал ему фразу за фразой, а Володя записывал по методу Брайля. Так переписал он для себя около четырёхсот страниц классического труда А.М. Ляпунова по теории устойчивости. Затем последовали многотомные монографии по небесной стихии.

Работа продвигалась медленно, требовала огромной затраты сил и времени. За четыре часа переписывания под диктовку удавалось освоить 18 — 19 страниц текста.

На пятом курсе за успехи, достигнутые в учении, Владимир Мячин был удостоен стипендии имени П. Чебышева, основоположника петербургской математической школы.

По окончании университета Мячину не пришлось искать применения своим знаниям и силам. Его сразу же пригласили на работу в Институт теоретической астрономии Академии наук СССР. Здесь за короткий срок молодой специалист прошёл путь от лаборанта до старшего научного сотрудника.

4 октября 1957 года, когда был успешно запущен первый искусственный спутник Земли, с новой остротой встала проблема вычисления сложных орбит искусственных небесных тел. Траектория движения небесного тела вычисляется не сразу, не целиком, а последовательно, по малым участкам, или, как говорят математики, по «шагам». Однако при вычислении на каждом «шаге» неизбежны ошибки, возникающие по целому ряду причин. Эти-то ошибки, накапливаясь, и дают погрешность, которая может достигнуть значительной величины. Эта погрешность кладёт предел неограниченному процессу вычисления.

Владимир Фёдорович Мячин своей докторской диссертацией на тему «Об одной строгой оценке погрешности метода Штермера» внёс значительный вклад в строгую теорию погрешности и успешно решил в этой области задачу, которая не поддавалась решению более трёх десятилетий, — срок для современной науки огромный. Автор решения — победитель погрешности — оказался ровесником самой задачи.

Нам, неспециалистам, трудно оценить до конца победу учёного над погрешностью в математических и астрономических вопросах.

В жизни Владимир Фёдорович всегда пытался решить проблему до конца. Очень долгое время система записи по технике Брайля не имела обозначений для знаков высшей математики и других точных наук. Мячин был одним из одиннадцати членов комиссии по выработке единой системы обозначений для незрячих в области математики, физики, химии. Выработанная система официально признана в нашей стране. Всё это привело к тому, что количество научных изданий по вышей математике резко возросло.

Увеличилось и число учёных, лишённых зрения, которые решили посвятить себя точным наукам. Среди выпускников факультета прикладной математики и процессов управления немало талантливых специалистов, работающих в различных областях математики и программирования.

Это целая плеяда учителей математики, работающая в своей родной школе на проспекте Шаумяна, и крупные учёные-теоретики, и программисты высочайшей квалификации.

Что касается меня, то я искренне восхищаюсь неиссякаемым жизнелюбием, оптимизмом этих людей и хочу, чтобы ими восхищались и вы.