Моё средство гиперкомпенсации

Татьяна Богданова

Я решила стать психологом, ещё учась в школе-интернате для слабовидящих. Училась легко, но усердия не проявляла. Садилась на последнюю парту, откуда не видела ничего на доске, и занималась своими делами, например, вязала. Учителя в интернате были хорошие, но вели уроки как в обычной школе. Теперь я понимаю, что для учителей школ для незрячих и слабовидящих детей необходимо обучение на специальных курсах по тифлопедагогике и психологии и умение использовать индивидуально-личностный подход.

В школьные времена у меня начало ухудшаться зрение. Как мне кажется, врач-окулист или врач-реабилитолог должны были предупредить меня, что моё заболевание ведёт к потере зрения. Никто этого не сделал, и в школе я не научилась системе Брайля, пришлось потом осваивать её самой. Но навыка письма точечным шрифтом нет, поэтому я не могу пользоваться им во время лекций. Хочется ещё отметить, что у нас в городе нет связи между школой-интернатом, ВОС и МСЭ.

После окончания школы я два года подряд безуспешно пыталась поступить в Воронежский государственный пединститут. Устные экзамены сдавала хорошо, но получала «неудовлетворительно» за изложение — писала неразборчиво из-за плохого зрения. Ещё один раз подавала документы в платный вуз ВЭПИ, который готовит психологов. Но там нас с мамой встретили, мягко говоря, неприветливо, и я не стала сдавать экзамены. Это стало невозможным для меня после того, как я услышала в приёмной комиссии слова, произнесённые с возмущением: «Как она будет учиться, если ничего не видит!»

В настоящее время я учусь на 3-м курсе Воронежского педагогического университета (так теперь называется пединститут). Попала я туда по собеседованию через центр реабилитации инвалидов. Для этого мне сначала пришлось пройти компьютерные курсы в центре. Эти курсы являются хорошим средством реабилитации. Но этого недостаточно для поступления в вуз, нужна серьёзная подготовка к экзаменам.

Я по характеру сангвиник, моя жизнерадостность и общительность помогают мне учиться. Преподаватели и студенты относятся ко мне доброжелательно. Но бывают и неприятные моменты. Например, лекции я записываю на диктофон, и преподавателю кажется, что я бездельничаю, не пишу, как все. Он может сделать мне замечание в довольно резкой форме*.

Так как я учусь на заочном отделении, приходится много заниматься самостоятельно. Моим незаменимым помощником стала мама. Она читает мне книги, берёт отпуск на время сессии, чтобы сопровождать в институт. Мои товарищи с помощью компьютера переводят печатные тексты в звуковые. В библиотеке для слепых есть некоторые учебные материалы на кассетах и по Брайлю, но они очень устарели. Хотелось бы в этой и в вузовских библиотеках иметь оснащённые современной техникой места для занятий студентов — инвалидов по зрению.

Незрячим выпускникам школ хочу пожелать не унывать, быть настойчивыми в стремлении продолжить своё обучение. И не приходить в отчаяние, услышав слова: «И зачём это вам надо?» Я, например, в этом случае отвечаю: «Это моё средство гиперкомпенсации!»

* Примечание «ШВ»: Не стоит стесняться проинформировать преподавателя об особенностях своей работы. Если перед лекцией этого сделать не удалось, надо, вежливо выслушав тираду преподавателя, кратко объяснить ему суть дела: «Извините, я не предупредил вас заранее, что у меня есть проблемы со зрением. Я пишу ваши лекции на диктофон».